Оскар нимейер проекты. Биография оскара нимейера. Признание на международной арене

Оскар Нимейер - темпераментный полемист и архитектор. Всю жизнь он боролся за свои архитектурные и социальные убеждения. Оскар считал, что главное в архитектуре - красота, а не функциональность. Несмотря на огромное количество критики, архитектор за 105-летнюю жизнь спроектировал более 600 зданий. В том числе построил новую столицу Бразилии.

Портрет Оскара Нимейера

5 принципов архитектуры Оскара Нимейера:

Нимейер быстро научился проектировать в соответствии с 5 правилами Ле Корбюзье: дом стоит на столбах-опорах, крыша используется как сад-терраса, каждый этаж имеет свою планировку, окна установлены от пола до потолка во всю длину стены, фасад дома выдвигается вперёд.

Главное отличие в подходах архитекторов в том, что Корбюзье ценил функциональность больше, чем форму. Нимейер же наоборот. Красота для него была важнее всего остального. Основываясь на правилах Корбюзье, Нимейер разработал свои принципы.

Красота - главная функция архитектуры

Нимейер верил в социально-целительные способности красоты. Именно поэтому многие здания архитектора напоминают скульптуры. Эту идею Оскар пытался передать новому поколению архитекторов. На своих выступлениях он пропагандировал отказ от догм функционализма.

Итальянский издательский дом Mondadori. Милан, 1975

«Я всегда хотел, чтобы мои здания были настолько легкими, насколько это возможно. Чтобы они мягко касались земли, взлетали, парили и удивляли».

Архитектура должна вписываться в ландшафт

Нимейер не раз упоминал, что природа Бразилии сильно повлияла на его проекты. Извилистые реки и изгибы гор отразились на его зданиях. Исходя из идеи целительной силы красоты, Оскар утверждал, что гармония архитектуры и природного ландшафта - одно из условий здоровья человека.

Пластичные формы вдыхают жизнь в здания

Оскар отмечал, что почти что всё, созданное человеком, имеет прямые, жёсткие и негибкие линии и углы. Он же - приверженец свободно текучих, чувственных, кривых линий, создателем которых является природа. А она лучше человека знает, как красивее и лучше.

Международный культурный центр Оскара Нимейера. Авилес, 2011

Железобетон - главный помощник архитектора

К этому материалу Оскар питал особые чувства. Он называл железобетон своим главным помощником и признавался, что нет большего наслаждения для архитектора, чем изобретать новые формы из монолитного железобетона. Это единственный материал, который позволяет создать не просто здание, а настоящее архитектурное зрелище.

Музей современного искусства. Рио-де-Жанейро, 1996

Если хотите узнать больше о гениальных архитекторах, изменивших облик городов, читайте наши статьи в свободном доступе.

Оскар Нимейер - один из отцов современной латиноамериканской архитектуры, темпераментный полемист, теоретик архитектуры и убеждённый коммунист. Всю жизнь он боролся за свои архитектурные и социальные убеждения. Оскар считал, что главное в архитектуре - красота, а не функциональность. Несмотря на огромное количество критики, архитектор за 105-летнюю жизнь спроектировал более 600 зданий. В том числе построил новую столицу Бразилии.

В этой статье вы узнаете о:

жизни Оскара Нимейера;
4 главных принципах архитектуры;
самых значимых зданиях в истории латиноамериканского модернизма;
интересных фактах из жизни и творчества архитектора.

Оскар Нимейер: кривые жизни

Портрет Оскара Нимейера

1907 - 1930 Ранние годы

Оскар Нимейер родился 15 декабря 1907 года в Рио-де-Жанейро на улице, названной в честь его деда - министра по делам Верховного суда Бразилии. Детство и юность Оскара прошли беззаботно: большую часть времени он тратил на футбол и танцы. Чуть меньше - на чтение и посещение привилегированной школы, которую так и не закончил.

По воспоминаниям его родителей, в оставшееся свободное время и между занятиями Оскар постоянно что-то чертил, а если под рукой не было карандаша, водил пальцем по воздуху. Когда пришло время определяться с высшим образованием, семейный совет обратил внимание именно на это увлечение. Вскоре Оскар был определён в лучшую архитектурную школу Бразилии.

1930 - 1940 Начало карьеры

В архитектурной школе Нимейер сдружился с директором - молодым архитектором и новатором Лусио Коста . Лусио пытался переделать учебный процесс, за что через год был уволен. Он знакомил студентов с новыми, еще не опробованными до конца строительными материалами. Преподавал принципы дизайна , которые были далеки от традиционных принципов бразильской архитектуры.

После увольнения Лусио основал проектную мастерскую и позвал Нимейера в помощники. Первый же проект принёс мастерской славу. Архитекторы взялись за строительство министерства здравоохранения, а для консультации пригласили самого Ле Корбюзье. Два года Оскар проработал помощником Корбюзье и до конца своих дней называл его своим главным вдохновителем и учителем.

После того как Ле закончил консультировать проект и уехал из Бразилии, Нимейер, несмотря на бесконечное восхищение великим архитектором, изменил дизайн, добавил сад на крыше и выбрал материалы на свой вкус. Лусио был поражён смелым и нестандартным замыслом и сделал Оскара ведущим разработчиком проекта.

1940 - 1985 Международное признание

После окончания строительства министерства на Нимейера хлынули заказы. В 1940 году архитектор построил павильон Бразилии на Всемирной выставке в Нью-Йорке. Здание выделялось пластичными и экспрессивными формами, которые вызвали ажиотаж в кругу архитекторов.

Здание Министерства Образования и здравоохранения, 1936

«Я всегда хотел, чтобы мои здания были настолько легкими, насколько это возможно. Чтобы они мягко касались земли, взлетали, парили и удивляли»

В 1947 году Нимейера включили в команду архитекторов для проектирования штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке. Команду возглавил Ле Корбюзье. При том что Оскар по-прежнему восхищался Корбюзье, вдохновлялся работами и использовал его принципы, совместное сотрудничество опять не задалось. Отдельно от главного проекта Нимейер разработал свой план здания, который в итоге и приняли заказчики. Корбюзье уехал обратно во Францию и потребовал, чтобы его имя убрали из всех документов, которые относятся к зданию ООН.

В 1950 году близкий друг Оскара Жуселину Кубичек стал президентом Бразилии и решил построить новый город-столицу. За проектированием главных зданий он обратился к Нимейеру.

План города Бразилиа спроектирован в виде взлетающего орла

После разговора с Жуселину архитектор тут же отменил все заказы и начал делать первые зарисовки на ближайшей салфетке. Проект новой столицы стал самой крупной работой Оскара, которая прославила его на весь мир.

В наши дни столица имеет высокий статус в качестве объекта Всемирного наследия и находится под охраной ЮНЕСКО.

«Строительство Бразилиа было чудесным временем. Я, инженеры, рабочие и даже Жуселину жили в одинаковых домиках, ходили в одни и те же бары и танцы. Казалось, рождается новое общество, а все традиционные барьеры остаются позади»

1955 - 1985 эмиграция

Через 4 года после начала строительства новой столицы в Бразилии сменилась власть. Пришло время военной диктатуры. Оскару грозил арест за пропаганду коммунистической идеологии. Чтобы не попасть в тюрьму, архитектор эмигрировал во Францию, где уже был давно известен.

За время 21-летней эмиграции Оскар Нимейер построил здания по всей Европе, Северной Африке и Ближнему Востоку. По просьбе правительства Алжира Оскар консультировал местных градостроителей, спроектировал крупнейшие университетские комплексы и основал архитектурную школу. Для школы Нимейер разработал учебный план, основанный на новых принципах преподавания.

Несмотря на большую загруженность, Оскар не забывал и про родину. Он бесплатно разработал проект аэропорта для новой столицы. Архитектурная общественность назвала проект «лучшими воротами Бразилии». Несмотря на такое одобрение, аэропорт так и остался на бумаге. Военные власти запретили строительство здания, которое спроектировал человек с коммунистическими убеждениями.

Помимо строительства Нимейер несколько лет увлекался проектированием мебели. Вместе с дочерью он разработал мягкие кожаные кресла и диваны с ножками-пружинами. Сейчас мебель находится в музеях Бразилии.

«Архитектура всегда будет выражать технический и социальный прогресс страны. Мы должны участвовать в политической борьбе, если хотим придать ему человеческое содержание»

1985 - 2012 Последние годы

Сразу после окончания военной диктатуры Оскар Нимейер вернулся на родину. Первым же делом он возглавил Бразильскую коммунистическую партию и открыл свою мастерскую.

За всё время существования мастерской Оскар был в ней единственным сотрудником. После того как Нимейер заканчивал чертежи, он передавал их в архитектурное бюро своей дочери. Там вели всю документацию, делали финальные расчеты и контролировали процесс строительства. Так 80-летний архитектор экономил время, занимался только тем, что интересно, и к концу жизни спроектировал более 600 зданий.

Оскар Нимейер не дожил 10 дней до 106 дня рождения. Архитектор всю жизнь посвятил работе. На его столе до сих пор остался лежать незавершённый проект здания ресторана, над которым Оскар трудился даже в последний день своей жизни.

Агентство, которое помогало Нимейеру реализовывать проекты, сообщает, что у них еще осталось около десятка готовых, но пока не реализованных проектов архитектора.

Принципы архитектуры Оскара Нимейера

Красота - главная функция архитектуры

Архитектура должна вписываться в ландшафт

При этом критики отмечают идентичность дизайнерских решений Нимейера в разных странах с разными рельефами и климатическими условиями.

Пластичные формы вдыхают жизнь в здания

Железобетон - главный помощник архитектора

Пять самых значимых строений Нимейера

Оскар нередко вспоминал, что самые натянутые отношения в его жизни были с инженерами. Те, кто говорили «это построить невозможно», были уволены. Оскар шутил, что люди, которые соглашались на совместную архитектурную авантюру, помимо колоссального стресса и головной боли, получали самый важный и ценный опыт в карьере.

Дом семьи Нимейера. Рио-де-Жанейро, 1951

Ни один справочник по архитектуре не обходится без фотографий и чертежей этого здания. Историки и критики описывают дом Каноас самым ярким примером слияния здания с природой. Сейчас в доме находится музей памяти Оскара Нимейера.

Не связанный требованиями заказчиков, Нимейер построил пример идеального жилища для человека. Дом находится на лесном утёсе. Одна из его стен - огромный камень, который откололся от скалы неподалёку. Противоположная стеклянная стена возведена над осколком этого камня. В доме вы не найдёте чётких линий и углов. Здание, как и лес вокруг, будто находится в лёгком движении.

Кафедральный собор. Бразилиа, 1970

Спустя 18 лет после строительства собора, Нимейер получил Притцкеровскую премию (архитектурный «оскар») за лучшее сооружение в стиле модернизм.

Основная часть здания находится под землёй. Снаружи мы видим лишь купол сооружения. Чтобы попасть в собор, нужно пройти по длинному, тёмному коридору под землёй, который олицетворяет страх и горечь от собственных грехов. Из коридора посетители входят в светлое, яркое пространство. Свет сквозь разноцветные витражи заполняет всё помещение, создавая атмосферу волшебства.

Несмотря на всеобщее восхищение зданием, католическая церковь долго отказывалась освещать собор из-за атеистических взглядов Нимейера.

Итальянский издательский дом Mondadori. Милан, 1975

По признанию Нимейера, издательский дом - любимый проект, который он построил в Европе. Сооружение разбило международное сообщество архитекторов на два лагеря. Одни критиковали здание за чрезвычайный нефункционализм, другие восхищались внешней красотой. Интересно, что огромный позитивный отклик архитектор получил от фотографов. Они говорили, что здание - идеальный полигон для практики и оттачивания мастерства фотографии. Здесь можно работать с объёмами, тенями, отражением, геометрией и ритмикой.

Музей современного искусства. Рио-де-Жанейро, 1996

Нимейер назвал музей самым грандиозным сооружением в его карьере. Поражает действительно всё. Необычное здание тут же стало второй по значимости достопримечательностью города после скульптуры Христа. Залы музея расположены по периметру постройки по спирали. Такая конструкция позволяет увидеть все экспозиции и ничего не пропустить. Со смотровой площадки открывается панорамный вид на город и океан.

Выбор такой необычной формы здания Нимейер объяснил поэтически: «Летающая тарелка, пролетавшая когда-то над городом, так была восхищена красотой этих мест, что приземлилась и решила навсегда здесь остаться, положив начало Музею».

Международный культурный центр Оскара Нимейера. Авилес, 2011

Авилес - маленький промышленный испанский город, нагромождённый дымящимися трубами заводов. Правительство Испании решило преобразить город и построить в нём огромный музейно-выставочный комплекс. Для того чтобы центр одним своим видом привлекал людей, в роли архитектора и идейного вдохновителя позвали Нимейера.

С виду комплекс напоминает детскую площадку: каждое из пяти зданий отличается необычной формой и ярким цветом фасадов. На территории центра проходят научные конференции, музыкальные, театральные и кино-мероприятия. Самым интересным сооружением получился театральный зал. Здесь нет деления на партер и галёрку. Так Оскар выразил своё убеждение о том, что все вещи (и искусство в том числе) должны быть доступны людям с любым уровнем дохода.

Международный культурный центр Оскара Нимейера. Авилес, 2011

Оскар Нимейер: интересные факты

После завершения строительства здания ООН в Нью-Йорке Нимейеру предложили место декана в Гарвардском университете дизайна, но правительство США на протяжении всей жизни архитектора отказывало не только в рабочей, но даже в туристической визе из-за членства в коммунистической партии.
Инопланетные формы архитектуры Нимейера породили множество легенд о его связи с «внеземными цивилизациями». Эти теории подкреплялись невероятной работоспособностью, плодовитостью и долгожительством архитектора. Оскару эти сплетни нравились, поэтому он подтверждал даже самые нелепые выдумки.
Перед эмиграцией в Европу Неймера наняли спроектировать здание в Рио. Архитектор выполнил чертёж, но не мог контролировать само строительство. Оскар посетил здание лишь через 21 год. Выяснилось, что фасад построен не совсем так, как было на чертежах. Не в силах примириться с оплошностью строителей, Нимейер сам оплатил реконструкцию фасада.
Во время изгнания из Бразилии архитектор был обласкан коммунистами СССР. Он получил Международную Ленинскую премию «За укрепление мира между народами», был избран почётным членом Академии художеств СССР. Помимо этого, о Нимейере писали книги и статьи, а его работы были хорошо известны советским архитекторам.
Оскар Нимейер пережил единственную дочь, которая умерла в возрасте 82 лет. Женился во 2-й раз в возрасте 99 лет, застал 5 внуков, 13 правнуков и 7 праправнуков.

Ещё больше работ Оскара

Здание бразильского электорального суда, 1958

Дворец национального конгресса в Бразилии, 1960

Штаб-квартира французской коммунистической партии,1964

Культурный центр «Малый Вулкан» во Франции, 1982

Культурный центр «Большой Вулкан» во Франции, 1982

Музей Оскара Нимейера, 2002

Лекционный зал в Сан-Паулу, 2005

Если хотите узнать больше о гениальных архитекторах, изменивших облик городов, читайте наши статьи:

Тот самый архитектор, которым восхищался Нимейер;

Экспрессивный гений деструктивизма:

Первая женщина, получившая Притцкеровскую премию.

Столетний юбилей самого известного латиноамериканского зодчего, автора книг (последнее прижизненное издание - «Моя архитектура - 1937-2004») и множества статей по архитектуре, в начале третьего тысячелетия, в 2007-м, отмечался всем миром. Мастер принимал поздравления за рабочим столом. «Легенда современности», «живая легенда», «классик XX века», «последний великий архитектор XX века», «поэт архитектуры». Так называют кавалера папского рыцарского ордена Святого Григория Великого, французского ордена Почетного легиона, австрийского почетного знака «За науку и искусство», ордена Сантьяго (Португалия), ордена Дружбы (Россия, к 100-летнему юбилею), ордена Дружбы народов (СССР), командора Ордена искусств и литературы (Франция), ордена инфанта дона Энрики, лауреата Ленинской премии мира - Оскара Нимейе-ра, лауреата профессиональной Притцкеровской премии (1988). Почти полсотни наград и титулов… Мир от Ганы и Венесуэлы до Парижа и Берлина словно коллекционирует постройки Нимейера. Самая большая их коллекция в родном для архитектора Рио-де-Жанейро. А всего - более 600.

Оскар Нимейер или, точнее, Ошкаер Рибейру ди Алмейда ди Нимейер (бразильцы произносят на немецкий лад - Нимайер) Соареш Филью, пояснял любопытным, что в его имени объединились арабские, португальские и немецкие имена (родители португальцы, фамилия матери - Рибейру, отца - Суареш; отец из благодарности присоединил к своей фамилию дяди-немца, в семье которого он воспитывался); что, как и большинство бразильцев, он - караока, метис, чем всегда гордился.

Шедевром назовут его собственный дом на наклонной местности с видом на океан в Каноа, под Рио, - поистине образец органической архитектуры. Даже его нереализованные проекты, такие как музей современного искусства в Каракасе (1955), в виде перевернутой пирамиды на вершине скалы, с узнаваемым пандусом, привлекали внимание знатоков.

Но подлинным «подарком судьбы» можно считать еще одно предложение Кубичека, которое он сделал архитектору после своего избрания президентом республики: возвести на пустынном месте целый город, новую столицу, название которой образовали, лишь добавив две буквы к названию страны - Бразилиа (по-португальски Бразилия произносится как Бразил).

По замыслу же здесь должна была измениться жизнь. Та самая, что в Бразилии, с одной стороны, - яркая, с карнавальной самбой, футболом, небоскребами и роскошными пляжами, а с другой - с не менее знаменитыми фавелами, то есть нищими кварталами, и «генералами песчаных карьеров». (К слову сказать, с 1984 года всемирно известный карнавал в Рио проходит на самба-дроме, устроенном по проекту Нимейера.)

Три столетия колониальные, имперские, а затем и республиканские правительства Бразилии и их оппозициоеры мечтали о переносе столицы из перенаселенного Рио-де-Жанейро. В XVII и XVIII веках город на побережье Атлантики, сосредоточивший запасы португальского зотота и других богатств, был лакомой приманкой для захватчиков со стороны океана, а значит, постоянно существовала угроза независимости самой страны. Но и в XX веке огромной стране с бескрайними просторами требовался перенос столицы в глубинные районы, ибо баланс экономики был нарушен в пользу побережья, из-за чего оставались неосвоенными огромные пространстве. Для внука чешских эмигрантов с цыганскими корнями Жуселину Кубичека ди Оливейра Бразилиа стала предвыборным президентским лозунгом.

Кубичек обещая своему народу рывок в развитии страны благодаря постройке новой столицы. Он не только предложил Нимейеру возглавить ее проектирование (это случилось в 1956 году), но и отстоял его кандидатуру у политической полиции, которая была категорически против такого назначения (многих раздражали коммунистические убеждения архитектора о неприемлемости эксплуатации, о равном для всех праве на счастье).

Президент (как и Коста, он был лишь на пять лет старше своего друга) дал Нимейеру полную свободу в разработке генерального плана, но тот настоял на проведении открытого международного конкурса, на котором оказались представлены 26 тщательно исполненных проекта. Однако был принят эскиз, снабженный рукописными комментариями, его друга и учителя Луиса Косты - Оскар Нимейер умел дружить. (К слову сказать, подсчитано, что к 1965 году по просьбам друзей он бесплатно сделал 53 архитектурных проекта.) А еще он был легок характером и весел. Инициативный, резкий, чувственный. Интеллектуал. Повеса. Трудоголик - когда по достижении столетнего возраста из-за разных недомоганий его заботливо укладывали в госпиталь, он протестовал: «Мне нужно работать, мне нужны друзья». Играл на укулеле - маленькой гавайской гитаре - и был любимцем в любой компании, что так пригодилось в мучительный и героический период строительства новой столицы. И главное, помимо великого творческого дара он обладал незаурядными административными способностями.

Прежде всего бросается в глаза символичность, образность чертежа. Будущий город на плане, названном Piloto, одновременно похож и на крест, и на самолет, и на лук со стрелой, и на птицу в полете. Сам Коста говорил о бабочке.

На основе «рисунка» Косты проектировщики под руководством Нимейера разработали смягчающий недостатки эскизного решения окончательный вариант. Основные здания для Бразилиа Оскар Нимейер проектировал уже сам.

Министр обороны выпытывал тогда у архитектора, каким будет здание его подведомственного министерства: в современном стиле или в классическом. Нимейер задал ему встречный вопрос: “А вы, генерал, какое оружие предпочитаете - классическое или современное?” В языке современной архитектуры Нимейер видел инструмент корректировки существующей реальности…

В интервью Нане Геташвили Нимейер так вспоминал о начале строительства: «Я посмотрел на все это еще раз, на несправедливость и нищету, и сказал: “Можем начинать работу”». Через полтора года лихорадочной подготовки строительство на пустынном плато, куда не вела ни одна дорога, началось.

Архитекторы под руководством Нимейера, почувствовав необходимость быть рядом со своим рождающимся неимоверно ударными темпами детищем, решили на месте продумывать новые проекты и обеспечивать непрерывный и быстрый ритм работы, что достигается лишь при четком и строгом режиме». Августовским утром 1958 года 15 человек прибыли в Бразилиа - пока еще безмолвную и заброшенную землю, «бескрайний и пустынный сертан» (сертанами называют внутренние засушливые районы Бразилии). Та жизнь, на которую они обрекли себя, напоминает жизнь в сталинских зшкавэдэшных шарашках, с главным отличием - «все были друзьями, всех влекла романтика».

Впрочем, для всего мира вторая половина 1950-х была временем надежд. Западные историки культуры обозначили его словом «чиз». «Помню наши неприхотливые жилища - кровать, стол, стулья да ящики - и вместе с тем энтузиазм, который заставлял нас забыть обо всем и думать только о работе, о рождении города», - рассказывал Нимейер. И за несколько месяцев до окончания срока президентских полномочий Кубичека, строители вручили ему ключи от города, а он поднял над новой столицей флаг страны. Это произошло 11 апреля 1960 года, когда празднуется День независимости Бразилии, а также день открытия новой земли португальским мореплавателем Педру Алваришем Кабралом. Двадцать первого апреля полуденное солнце находится точно между двумя башнями-близнецами, освещая главную ось столицы, вплоть до мемориала Жуселину Кубичека.

Первые строительные материалы на эту красную, словно источающую жар, землю доставлялись на самоселах. Деревья - из Амазонии и Африки. Из Канады в огромном количестве шли рулоны травы. Их раскатывали и получались зеленые лужайки. Через некоторое время они высыхали. Срочно привозили новые.

Первым этапом строительства было создание искусственного водохранилища Парануа (по реке, перегороженной плотиной), и оно вышло огромным - 80 километров в длину, 5 - в ширину. По замыслу территория вокруг озера должна была стать общегородской зоной слыха и центром водного спорта. Вода присутствует в том или ином виде, практически в каждом объекте Ни-мейера. Он считал, что «эта субстанция во что угодно способна вдохнуть жизнь»…

Политики и бюрократы не спешили перебираться в новую столицу. Тогда президент Кубичек удвоил им заработную плату. И сегодня становится все больше сваей, предпочитающих жить в этой странной метрополии, «внутри» произведения современного искусства. Юрий Гагарин, после того как впервые побывал в Бразилиа, говорил об этом этом таинственном городе: “С другой планеты, которая - не Земля”.

Город, задуманный и построенный по единому плану, воплощает мечту об идеальном технополисе. В нем разработаны автономные системы движения для пешеходов, автомобилей и общественного транспорта, нет перекрестков, и даже сейчас, когда машин и населения стало намного больше, здесь нет заторов. И центра столицы в европейском понимании тоже нет. Ее рассекают пять широких дорог. Разделенные пространством в 200 метров, они расходятся в разные стороны. Кое-где Нимейер увел дороги под землю, «чтобы машины не мешали людям передвигаться». (В идеале он желал, чтобы машины ездили на высоте двух метров над площадями, которые не будут традиционно ограничены со всех сторон постройками, чтобы человек, оказавшись на его площади, видел вокруг только бесконечность…)

Знаменитая площадь Трех властей, ставшая благодаря архитектуре Нимейера мировой достопримечательностью, занимает «носовую часть» виртуального самолета. Две четкие оси Бразилиа разделены функциями. «Корпус» (ось восток - запад) - отдан правительственным зданиям. Крылья (север - юг) - жилым кварталам, каждый из которых имеет свою торговую улицу, свои школы, стоянки для автомобилей, церковь. В каждом микрорайоне - спортивный комплекс. Внутри зеленых жилых кварталов автомобильного движения почти нет, везде покой и чистый воздух. Жилые улицы соединяются в «суперквадрас» (кварталы) с улицами, предназначенными для торговли и мест отдыха. Здесь много парков - в Бразилиа больше зелени на человека, чем в других городах страны. И даже самые простые дома для госслужащих (не выше шести этажей) поставлены так, что из окон домов не видно соседних.

Типовые министерские здания Бразилиа находятся в “туловище” самолета. Проектировщики учли розу ветров и расположили здесь искусственные водоемы таким образом, чтобы потоки воздуха, распространяюсь по эспланаде шириной 300 м, приносили в город влажную прохладу - дома, поднятые на столбы, беспрепятственно пропускают их. Были даже тщательно подобраны растения для озеленения жилых кварталов: предпочтение отдавалось широколиственным.

В 1966 году, по проекту, разработанному совместно с Луисом Костой, Нимейер начал работу над возведением в столице здания Национального театра (театр носит имя прославленного бразильского скрипача Клаудиу Сантору). Форма усеченной пирамиды сделала впоследствии его одним из самых притягательных туристических объектов города. Три зрительных зала (на 60. 407 и 1407 человек) рассчитаны на разные масштабы представлений и концертов.

Разумеется, строительство в Бразилиа продолжалось и в дальнейшем, несмотря на периодическое прекращение финансирования. В 1960-1970-е годы, когда архитектора не было в стране, по его проектам здесь возводились здания самого различного предназначения. В хвосте «самолета», неподалеку от телевизионной башни, после гибели Жи Кей (так в Бразилии называли Жуселину Кубичека) Нимейер возвел ему памятник, силуэт которого издали напоминает серп и молот. В годы военной диктатуры в Бразилии было много попыток убрать памятник. Однако упрямец Нимейер отказался что-либо менять. Рядом с ним к 1981 году мастер выстроил намеренно вровень с зеленым пологим холмом мемориал, подчеркивая его величие и масштаб лишь протяженностью (длиной 200 метров). Таким образом, архитектор постарался отразить главную, как он считал черту характера Жуселину - скромность. К залам мемориала ведет подземный переход. Здесь находится музей, научно-исторический центр, изучающий истоплю Бразилии и деятельность президента Кубичека.

В 2000 году власти уверили Нимейера, что выделят средства на строительство культурного комплекса в новой столице. Мэтр ответил, что ждал возможности завершить реализацию проекта центра 40 лет. Последними нимейеровскими постройками в Бразилиа стали Национальная библиотека, решенная в простых и благородных пропорциях параллелепипеда, и Национальный музей (обе - в 2006 году, на основе ранних проектов 1950-х годов) с купольным пространством.

Сам архитектор говорил: «Что меня больше всего радует, так это то, что иногда при создании важного проекта, такого, как, например, Музей Бразилиа, мы можем предложить любую вещь, которая не только не была запланирована, но в которой даже не было необходимости. Так, например, при проектировании Музея я создал некую веранду, которая выходит наружу с одной стороны здания и входит в него с другой. Ее могло и не быть, но все те, кто туда попадает, обожают гулять по ней…»

Таким образом, в архитектурном облике Бразилиа Нимейер объединил купольные и пирамидальные формы, стреловидные колонны, чаши, - контрастирующими с параллелепипедами. Гармония же рождалась не только модульным сопряжением искусственных форм, но и природным окружением, которое было создано по замыслу зодчих.

“Моими друзьями всегда были бедные”, - говорил Нимейер. Для них он строил в Бразилиа новые, светлые дома. Но так вышло, что как только правительство переехало в идеальный город, на его окраинах уже лепились фавелы - остатки города вольного, бараков которые соорудили для себя 60 000 рабочих. По планам Нимейера, сразу же после открытия новой столицы бараки должны были снести, но за административной рутиной о них позабыли (да и рабочие не желали разъезжаться). Теперь в городах-спутниках обитают два миллиона жителей, а в предусмотренном архитекторами городе - вчетверо меньше (многие квартиры пустуют из-за столичной дороговизны). И хотя ЮНЕСКО объявила Бразилиа достоянием человечества, к энтузиазму Нимейера постепенно примешивалось разочарование, наполнив уже безнадежной горечью сердце старого мастера под конец жизни. Но в далеком 1963 голу он с гордостью принял Ленинскую премию мира и сделался почетным членом Американского института архитектуры (США). И просто шефом архитектурного колледжа Университета в Бразилиа.

В апреле 1964 года в Бразилии произошел военный переворот. Офис коммуниста Нимейера был разгромлен, редакция журнала, одним из руководителей которого он был, - также.

В 1965 году вместе с 200 профессорами он ушел из университета в знак протеста против тех реформ, которым подверглась страна. В Лувре открылась выставка его работ, и он уехал во Францию. А в следующем году оказался в вынужденном изгнании. Однако на рабочем тонусе ностальгия не сказалась: в его парижский офис поступали заказы из Ганы, Алжира (зданием Университета науки и техники имени Хуари Бумедьена он также гордился до последних своих дней), Португалии (казино в столице Мадейры - Фуншале), Италии, Израиля (здесь он спроектировал университетский городок в Хайфе). Во Франции по его проекту возведено здание штаб-квартиры компартии в Париже (окончание строительства - 1980 год).

В Грассе - жилой комплекс. А в Гавре уже в 1982 году появилось его удивительное здание Культурного центра, сразу же получившее наименование «Вулкан» и, действительно, по форме напоминающее жерло вулкана. В 1970-е годы он увлекся разработкой мебели, сотрудничая вместе с дочерью Анной Марией с фирмами Mobilier International и Tendo Brasileira. В Бразилию Нимейер вернулся в 1985 году, когда диктатура сменилась политическим режимом, ориентированным на демократическое переустройство. И с 1992 по 1996 год возглавлял Бразильскую коммунистическую партию (и это, отметим, - в то время, когда после распада СССР коммунизм как социально-политическая доктрина фактически был обречен). А спустя несколько лет опубликовал свой роман «А теперь?» о старом коммунисте, не теряющем своих идеалов. Сам же он стал коммунистом еще в 1945 году.

Нимейер скончался за десять дней до своего 105-летия в 2012 году. В последние десятилетия прошлого века и в начале нового он продолжал поражать разнообразием замыслов даже тех, кто всегда с нетерпением ждал от него новых форм. Музей в Куритибе, культурный центр «Оскар Нимейер» в Гоянии (2006), здание «Кабо Бранко» в Жоао-Песоа (2008), Аудитория в парке «Ибирапуэра», Музей в Нитеройе, в Авилесе (Испания) - Международный культурный центр принца Астурийского (открыт в 2011 году, после смерти зодчего получил его имя), Аудиториум Оскара Нимейера в Равелло (2010, Италия) и другие проекты выглядят воплощением выдумок фантастов и воспринимаются живым устремлением искусства архитектуры в будущее. А потому уже в сегодняшних словарях определяются как «футуристические».

Сам же он, строя для будущего, превыше архитектуры ценил настоящее: береговую линию океана, видимую из окон его дома, друзей и родных и вообще - всю эту жизнь, которую все же нужно менять к лучшему.

Построенные по проектам Оскара Нимейера здания - такой же бренд Бразилии, как кофе, футбол, карнавал и статуя Христа. В преддверии открытия XXXI Олимпийских игр в Рио-де-Жанейро Лайф #Дом рассказывает о главном архитекторе Латинской Америки, в творчестве которого, как оказалось, так много советского.

Оскар Нимейер умер в 2012 году в возрасте 104 лет, оставив после себя более 400 зданий в 18 странах мира. Современный облик столичного Бразилиа во многом его заслуга. Его имя стало синонимом нового бразильского зодчества. За 80 лет своей работы он создал архитектурный облик двух крупнейших бразильских городов - Рио и Бразилиа, оставив в прошлом устаревший колониальный стиль, столь привычный для Латинской Америки.

Оскар и здание ООН

Он начал свою карьеру в 1939 году с проектирования павильона Бразилии на Всемирной выставке в Нью-Йорке (New York World"s Fair). Но статус архитектурной суперзвезды Нимейер получил после того, как стал участником команды архитекторов, участвовавших в разработке проекта штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке. Окончательный же вид здания основывался на его идеях, включивших в себя лишь небольшие дополнения его учителя - Ле Корбюзье.

После завершения строительства штаб-квартиры ООН Нимейер получил назначение на пост декана Высшей школы дизайна при Гарвардском университете, но Правительство США отказало ему в американской визе из-за членства в коммунистической партии Бразилии. "Идейный враг", дескать...

tiny-mce-image-wide-container mceNonEditable">

Принципиальная новизна подхода состояла в слиянии утопического и монументального: глядя на перевёрнутые белые чаши и две параллельные колонны, можно подумать, что внутри этого космического здания находится галерея современного искусства или художественный университет, но уж точно никак не скучные бюрократические коридоры Национального конгресса Бразилии.

То же можно сказать и о кафедральном соборе в виде воздетых к небу рук, в котором неподготовленный зритель вряд ли распознает религиозное сооружение. И уж тем более сложно поверить, что все эти пластичные и текучие конструкции построены из монолитного железобетона.

К самым известным зданиям, которые Нимейер спроектировал в Бразилиа, относятся Дворец Национального конгресса, Дворец правительства, Министерство юстиции, Дворец Верховного суда, Дворец рассвета, Кафедральный собор. После провозглашения Бразилиа новой столицей Нимейер подал в отставку с поста главного зодчего правительства и вернулся к жизни частного архитектора.

Кстати, казино в богатом пригороде так и не было использовано по назначению: в 1946 году власти Бразилии приняли закон о запрете азартных игр, а здание превратилось в Музей современного искусства.

Оскар и коммунисты

В юности Нимейер интересовался коммунистической идеологией, а в 1945 году присоединился к Бразильской коммунистической партии, что спустя двадцать лет стало для него серьёзной проблемой: тогда правительство было свергнуто вследствие военного переворота.

Оскар Нимейер симпатизировал СССР, был знаком с Фиделем Кастро, а в 1963 году стал лауреатом Ленинской премии за "укрепление мира между народами".

Из-за своих левых взглядов ему пришлось бежать из страны в 1965 году и поселиться во Франции, где он занялся проектированием жилых зданий для Европы и Северной Африки, а также разрабатывал дизайн мебели.

Нимейер спроектировал штаб-квартиру Коммунистической партии в Париже в 1985 году, а чуть позднее - в конце военной диктатуры - вернулся на родину.

Россия, к сожалению, не входит в список стран, где Нимейер оставил архитектурный след. Но, несмотря на это, у бразильца с советскими конструктивистами очень много общего: то же самое следование принципам функционализма, выбор чистых линий и белого цвета в противоположность любым орнаментам и фактурам, а также проекты по строительству массового жилья. Единственное, чем он, пожалуй, от них отличался, это любовь к плавным линиям и изгибам вместо острых углов и чётких линий.

Одним из известнейших проектов массового жилья стал жилой дом "Копан" в Сан-Паулу, напоминающий застывшую морскую волну, - самый большой жилой комплекс в Латинской Америке. На площади в 6000 м² уместилось 38 этажей и почти 5 тысяч жителей. "Копан" даже имеет свой собственный почтовый индекс. Эта работа перекликается с марсельской "Жилой единицей" Ле Корбюзье и домами-коммунами в СССР.

Оскар получает "Оскар"

80-е годы XX века - время критического переосмысления конструктивизма, когда скепсису подверглись такие живые классики архитектуры, как Мис Ван дер Рое и Ле Корбюзье, в своё время предлагавший взрывать европейские города, чтобы застроить их одинаковыми "домами-машинами для жилья".

Было очевидно, что коммунистический проект во всём мире терпит фиаско, и критика художественных принципов утратившей актуальность идеологии воспринималась как нечто само собой разумеющееся.

Раскритикована была и бразильская утопия: Бразилиа стала символом упадка модернизма и невыполненных обещаний светлого будущего. Огромные пустые площади, заполненные монументальными белыми зданиями в окружении трущоб, казались символом предельного социального неравенства и отчуждения.

А в конце 80-х Нимейер наконец получает архитектурный "Оскар" - Притцкеровскую премию. В своей речи на вручении премии он сказал: "Моя архитектура следует старому принципу, где красота превалирует над ограничениями конструктивистской логики".

Оскар Нимейер продолжал работать до глубокой старости. В 1996 году в возрасте 89 лет он проектирует и строит Музей современного искусства в Нитерое - фантастическую летающую тарелку, зависшую над обрывом у Атлантического океана.

Одним из последних проектов великого архитектора стал концертный зал "Ибирапуэра" в Сан-Паулу. Красный козырёк над входом напоминает длинный высунутый язык - так почти столетний архитектор "показал язык" всему миру.

России имя Оскара Нимейера стало широко известно в 1963 году — после присуждения ему Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами». Профессионалы, конечно, знали о его постройках по зарубежным журналам, доходившим до спецбиблиотек, но момент присуждения премии стал решающим: в Москве выходит книга Нимейера "Мой опыт строительства Бразилиа" с предисловием Алексея Аджубея и послесловием Игнатия Милиниса; журнал «Архитектура СССР» опубликовал статью Владимира Хайта и Олега Яницкого о творчестве архитектора. Теперь Оскара Нимейера можно было любить со всей определенностью — и как архитектора, и как человека. До этого еще два бразильца были удостоены такого доверия, но если в отношении общественной деятельницы Элизы Бранко советскому интеллигенту сказать было нечего, кроме того, что она ткачиха (привычно), то Жоржи Амаду уже считали почти своим, и даже прилагательное к премии «Сталинская» не охладило теплого чувства к писателю. Затем были еще издания — и Нимейера, и о нем; чрезвычайно важным оказался тот факт, что архитектор был человеком еще цельного, не расколотого войнами XX века. Этот раскол и последующее дробление прошли всюду, и в профессии тоже: архитекторы разделились на урбанистов, «объемщиков», теоретиков и — позже — «интерьерщиков». Нимейер и по богатству натуры, и по образованию счастливо сочетал в себе обе ипостаси, будучи вдобавок талантливым художником и скульптором. Этот последний дар был виден сразу, но развился и оформился уже в зрелые годы. Тогда, в начале 1960-х, особенно важно было услышать его прямую речь, ведь в большинстве случаев мы получали «перепев Карузо», а вернее, «Поля Робсона» — идеологически правильные пересказы, часто недобросовестные, а иногда просто глупые. Мое личное знакомство с текстами Нимейера началось с поступления в архитектурный институт в 1975-м. Тут-то я и приобрела выпущенную издательством «Прогресс» книгу с говорящим названием "Архитектура и общество".

Оскар Нимейер в собственном доме, в архитектуру которого он включил фрагмент скалистой породы. Внизу, в гостиной, заняты чтением его жена и внук

Наверное, лишним было бы упоминать, что в это время каждый второй, если не первый студент был подпольным антисоветчиком; иностранцы-коммунисты вызывали желание открыть им глаза, хотелось сказать укоризненно: «Ну что же ты, Жоржи...» И чтобы Жоржи раскаялся, порвал партбилет, отказался от Сталинско-Ленинской премии и больше никогда с коммунистами не водился. Нимейер оказался крепким орешком. По текстам я почувствовала это сразу — и не ошиблась. За свою невероятно долгую жизнь этот человек не менял своих взглядов, до конца утверждая, что в мире есть только два настоящих коммуниста — он и Фидель.

Сейчас, перечитывая эту книгу, я понимаю и признаю его правоту — в первую очередь правоту художника — и последовательность, без которой не могло произойти всего того, что состоялось за долгие годы его жизни (более 500 (!) масштабных построек). Это понимание приходит вместе со способностью заново оценить архитектуру тамошних 1950-х — наших 1960-х и ее социальный пафос. Архитектура, которая в те годы критиковалась справа по эстетическим мотивам, а сегодня осуждается левыми еще и как «антигуманная», видится мне выбором и — вследствие этого — профессиональной необходимостью делающих этот выбор художников. Не стоит думать, что служение обществу в советское время соотносилось только с масштабом преобразований. В 1977 году В. Хайт в юбилейной статье к 70-летию Нимейера пишет неожиданные с сегодняшней точки зрения слова: «С первых шагов творчество Нимейера вызывало резкую критику и обвинения в формализме. Они особенно усилились с выдвижением в архитектуре капиталистических стран нового поколения архитекторов, выступивших против эстетизма своих предшественников. Однако эти критики, верно подмечая действительные недостатки и противоречия его работы, часто не учитывают требований социального заказа, которые вынужден постоянно выполнять архитектор при капитализме: престижность, уникальность, заведомая броскость. Многие молодые архитекторы Запада призывают к архитектуре скромной и даже бедной (в некоторых концепциях рассчитанной на последующее украшение обитателями), выступают со своеобразной проповедью «малых дел», в чем, возможно, проявляется ухудшение экономической и строительной конъюнктуры в 70-е годы». Здесь Хайт отчасти цитирует самого архитектора, который говорил о желании частных заказчиков «придать своим зданиям броскость, чтобы о них говорили зрители», и признает справедливость критики, объясняя «отдельные недостатки» капиталистическим соцзаказом. Прошло каких-то 35 лет, и на фоне «ухудшения конъюнктуры» проповедь малых дел зазвучала и у нас. Скажем, однако, прямо: без той, прежней, принципиальности не было бы сегодняшней сервильности; первая вовсе не противоречит второй, более того, недостатки архитектуры, рожденные этой принципиальностью, дают сегодня значительные преференции сторонникам архитектуры как разновидности общественного сервиса. Весьма показательны в этом отношении беседы в Facebook. Комментируя высказывание Нимейера о бразильских трущобах («Это исключительно важная проблема. Но ведь это не архитектурная, а социальная проблема, и ее не решить на чертежной доске»), художник Юрий Альберт повторяет упреки в формализме 40-летней давности: «Тогда он не левый архитектор, а украшатель жизни. Производитель застывшей музыки». И добавляет: «Да, хорошую человеческую архитектуру обычно делают не великие архитекторы, а простые профессионалы». Следует признать, что социум изменился, общество больше не нуждается в титанах. Простые профессионалы делают удобную архитектуру, от звезд общество — по Хайту — требует не идеологии и веры, а «престижность, уникальность, заведомую броскость». Последние работы Нимейера в Италии и Испании — та самая «броская архитектура». Огромные пластически выразительные игрушки из разряда того, что теперь принято называть объектами, чистая прихоть еще не вошедшей в кризис Европы. Они идеально выполнены по ранним эскизам зодчего, но при этой идеальности значительно уступают мощи бетона 1950-х.

Надо сказать, эта мощь резонировала с ощущением и пониманием архитектуры советских архитекторов модернистов. Социалистическая уравниловка отменяла корыстные мотивы, вперед выдвигались самые способные и честолюбивые. Архитектура Нимейера восхищала и будоражила, она показывала возможные масштабы преобразований.

Многочисленные устные и письменные свидетельства, а главное, постройки того времени рассказывают о поисках правды. О возвращении в архитектуру понятия честности. О безоглядной вере в технический и социальный прогресс. Нимейер писал о себе — и о них тоже: «Сегодняшний художник совсем не то, что «непонятый гений» прошлого столетия. Это нормальный человек, который смотрит на жизнь и окружающих его людей прямо, глубоко сознает проблемы современного общества, от которых в прошлом художник устранялся. Его труд приобретает сейчас действительно общечеловеческую значимость. Он знает, что его искусство — только часть более важных дел, и в этом — как ни странно это звучит — источник его творческой силы».

Сегодня от наших архитекторов трудно ожидать чего-то подобного. И впрямь, это 50 лет назад бразильский президент Жуселино Кубичек строил новый город и переселял в него чиновников, чтобы покончить с коррупцией. Спустя полвека здесь, в России, вряд ли кто-то из честных профессионалов верит в выселение чиновников за пределы исторического центра столицы.

В книжке моей юности строитель самого большого нового города писал: «Я разработал сотни проектов, но должен признаться, что в целом не удовлетворен своей работой, так как она никогда не приносила пользу обездоленным классам, а ведь беднота составляет большинство бразильской нации... Есть одна вещь, которая меня утешает. Это то, что я никогда не придавал первостепенного значения самой архитектуре. Мои интересы обращены непосредственно к жизни, к социальным проблемам, к политическому и экономическому освобождению моей страны, к борьбе против империализма, нищеты и невежества». Может ли кто-то из архитекторов сказать сегодня подобное? Утешиться подобной мыслью? Нимейер не только говорил, он строил —талантливо, много и разное.

Предыдущая статья: Валютный курс и методы его регулирования - Финансы, денежное обращение и кредит (Мягкова Т Следующая статья: Борец Ботаническая характеристика борца