Минкин авторы. Александр минкин

Автор обличительных статей о коррупции в России и «Писем президенту» Александр Минкин находится в эти дни в Казани. Местные чиновники пока могут не хвататься за валидол: интерес знаменитого публициста и театроведа сфокусирован на оперном фестивале им. Ф. Шаляпина. Корреспондент «ВК» не упустила шанс задать журналисту несколько вопросов, встретившись с ним в кулуарах театра.

- Александр Викторович, какие впечатления от Шаляпинского?

Впечатления огромные, посмотрел «Набукко» дважды (с разными составами). Захватило все: мощный драматизм, тема, сценография. Это цельное, потрясающее полотно. Хор звучит грандиозно! В настоящее время, думаю, он «побьет» любой. Надо бы сравнить, сколько хористов в Казанской опере и в хоре Большого театра. Видимо, казанцы берут не количеством, а качеством!

Предвкушаю «Порги и Бесс», которую слушал ранее здесь же, в Казани. И это было настолько потрясающе, что теперь, увидев спектакль в фестивальной программе, понял – надо ехать! Жалею, что поздно начал ездить на фестиваль в Казань, хотя первые приглашения начали поступать лет 10 назад. Отговаривался недостатком времени, да и скепсис был, признаюсь. Еще один фестиваль?.. Да и не оперный я специалист, а драматический. Три года назад меня все же уговорил сорваться в Казань художник Виктор Герасименко, который в Москве шикарно оформил ряд спектаклей. Приехал - и поразился уровню театра. Не хочу никого обидеть, но, думаю, что сегодня это лучший оперный театр в России.

- Что помимо театра может привлечь ваше внимание в Казани? Однажды писатель Петр Вайль поделился со мной, что с новым городом знакомится по схеме «театр - книжный магазин - базар».

На рынок - разве что в Ташкенте, Тбилиси или Ереване, но там я интересуюсь только специями. А вот музей - да! Только не этнография - ржавые наконечники для стрел, черепки кувшинов... Гораздо интереснее познакомиться с галереей, картинами мастеров. Собираюсь в казанский музей изобразительных искусств, но не судить, а просто любоваться. Журналистика, литература и драматический театр – в этих областях чувствую себя вправе говорить.

- Наверняка вас чаще всего спрашивают, как реагирует на ваши «Письма президенту» главный адресат?

Сам Путин ни разу письменно мне не ответил: он и не может этого сделать по ряду причин. Если начнет отвечать мне, остальные будут вопить со страшной силой – почему Минкину да, а нам нет? Вторая причина, более важная: большей частью ему нечего ответить. Потому что эти письма содержат прямые обвинения. Я писал: «О чем вы думали, когда назначали Сердюкова министром обороны? Перед вами лежало досье - про этого человека вы все знали заранее, но держали пять лет на должности. Разве он только к концу пятого года «напроказничал»?» Ну, и что он на это ответит?

Другой вопрос, не раз заданный в письмах: почему вы держите в премьер-министрах именно этого человека? Он действительно лучший во всей России? А если нет, то ваш долг, тем более в кризисные времена, дать нам самого лучшего…

О том, что президент читает мои «письма», рассказывали разные люди, в том числе он сам - дважды мы с ним разговаривали. А возглавлявший Центризбирком РФ Чуров говорил, что когда был у Путина дома в Ново-Огарево, то видел на полке в кабинете «Письма президенту».

Иногда реакция Кремля бывает жесткая и газете достается очень больно. Можете у редактора «Московского комсомольца» Павла Гусева спросить - в администрации президента на него топали ногами и матом ругались, требовали уволить «этого негодяя», то есть меня. Так что – читают.

- А положительная реакция на критику когда-нибудь возникала?

Были случаи, когда после «письма» в Кремле принималось положительное решение. Просто они никогда не сошлются, мол, «газета нам подсказала, спасибо большое». Для них это унижение.

Например, в 2008 году я требовал, чтобы формулировку в удостоверении пенсионера привели в соответствие с Конституцией России, в которой написано «граждане России имеют право на пенсию по возрасту…», тогда как в удостоверениях писали «по старости». Я обращался к президенту: «Мистер, вы же не хотите в 60 лет получить удостоверение старика, а ваша жена в 55 лет – удостоверение старухи?» Они тогда еще не были разведены. Денег бюджету не стоило бы ни копейки, зато как важно с точки зрения отношения к человеку. Обращался в Конституционный суд, из которого пришла совершенно идиотская, подлая отписка. Кажется, удостоверения отменили, теперь ничего не пишут - ни про возраст, ни про старость. Вообще, надоели они мне все до смерти. И «письма» эти - тоже …

- Зато вы отводите душу в новом проекте «Немой Онегин»! Судя по количеству просмотров, рейтинг у него высокий. Какой аудитории адресуете это исследование?

Интересный для меня вопрос: кто читает главы «Немого Онегина» и что при этом думает? Случайно услышал от одной барышни: «Ой, мы в ГИТИСе «Немого Онегина» обсуждаем со страшной силой!» - и очень обрадовался. Если бумажную версию «МК» читают преимущественно люди 45 лет и старше, то сайт посещают сравнительно молодые. Допустим, каждую главу прочтут по 100 с лишним тысяч в «МК» и еще полсотни тысяч на сайте «Эха Москвы». Не думаю, что это старики. Но если бы я написал «Немого Онегина» 20 лет назад, читателей было бы гораздо больше. За 20 лет в России померли 40 миллионов человек! Грубо говоря, по два миллиона в год. Да, население примерно стабильно - кто-то умер, кто-то родился. Проблема в том, что умирают читатели, а рождаются тыкатели в кнопки.

- Почему ваш Онегин – немой?

Да ведь Онегин и у Пушкина ничего не говорит! Это же шок: главный герой произносит за все действие романа несколько фраз - «Учитесь властвовать собою. Не всякий вас, как я, поймет…» В финальной главе, где он расстается с Татьяной, ни одного слова не сказал! У Татьяны полный дом родни: сестра, мама, могилка папы с надписью, тетка в Москве, все с именами, привычками. А у Онегина – ни мамы, ни папы (про него полстрочки), ни брата, ни сестры. А почему? Опубликовано 10 частей, где эти вопросы осмыслены и поставлены. Ответы узнаете в продолжении.

- Настоящий детектив!

Тема многослойная, текст пишу уже семь лет. Я боялся, что первые главы некоторых читателей оттолкнут, потому что содержат фривольности. Но ведь и роман Пушкина так построен: в первой его части - сплошные адюльтеры, соблазнения. Пушкин пишет про Онегина, что тот никого не пропускал - ни юных девственниц, ни замужних дам, да еще оставался в дружбе с их мужьями. Все откровенно, а мои тексты на четверть состоят из цитат. Но в умах многих людей «Евгений Онегин» – нечто святое. А я, значит, посягаю. Часть воспринимает мои публикации как оскорбление чувств верующих в Пушкина. В одной из глав я привожу гробовую характеристику, которую написал на него директор Царскосельского лицея Энгельгардт в своем дневнике: «…Нежные и юношеские чувствованья унижены в нем воображеньем, оскверненным всеми эротическими произведеньями французской литературы, которые он при поступлении в лицей знал почти наизусть, как достойное приобретение первоначального воспитанья».

Заметьте, это не донос, но по смыслу выходит, что перед Энгельгардтом какая-то чудовищная скотина…

- И возникает когнитивный диссонанс.

Пушкин отвечал какому-то критику после выхода первой главы «Евгения Онегина»: «…вольно вам судить о всем произведении, прочитав только начало». То же самое могу сказать и я своим читателям: вольно вам говорить, что это чепуха и верхоглядство, когда вы прочитали только первую главу. Утешим моралистов: не бросайте читать, даже если начало показалось неприличным. Продолжение следует, дальше откроются потрясающие вещи.

Александр Минкин - журналист; родился 26 августа 1946 г. в г. Москве; окончил ГИТИС по специальности "театровед" в 1984 г.; 1968-1978 - аппаратчик ВНИИсинтезбелок; 1978-1979 Александр Минкин - обозреватель газеты "Московский комсомолец" ("МК"); 1987-1992 - обозреватель еженедельника "Московские новости"; 1990-1991 - театральный обозреватель журнала "Огонек"; 1991-1992 - обозреватель журнала "Столица"; 1992-1996 - политический обозреватель "МК"; с июля 1996 г. Александр Минкин - обозреватель еженедельника "Новая газета. Понедельник", прекратил работу в "Новой газете" в марте 1999 г.;

)

в сентябре 1997 г. Александр Минкин стал главным редактором журнала "Лица" Издательского дома "Совершенно секретно", выпустил два номера, затем стал обозревателем этого журнала; на фестивале масс-медиа "Гонг-94" признан "журналистом года"; владеет немецким и французским языками; женат. Автор ряда "Нашумевших" публикаций, в частности, записи беседы руководителя Национального фонда спорта Б. Федорова с Т. Дьяченко, В. Юмашевым и Б. Березовским, в которой Федоров обвинял руководителя охраны президента Ельцина А. Коржакова в попытке его убийства ("Новая газета, июль 1996 г.).

)
В январе 1997 г. Александр Минкин опубликовал сведения о налогах, невыплаченных вице-премьером А. Чубайсом "за лекции за рубежом". Публикация в "Новой газете" и выступление А. Минкина 12 ноября 1997 г. в эфире радиостанции "Эхо Москвы" о гонорарах А. Чубайса, А. Коха, М. Бойко, П. Мостового и А. Казакова за книгу "История приватизации в России" привело к отставке Бойко, Мостового и Казакова с занимаемых ими постов.

Яков Кротов

[...] Уже несколько лет Минкин борется за нравственность. Он, помнится, возмущался отсуттвием пышности в похоронах чекиста Судоплатова, убивавшего тех, кого Сталин считал своими личными врагами. Минкин бросил сперва жену и взял любовницу, а потом выгнал любовницу, украл у нее - безо всякого суда, конечно - ребенка - и теперь растит ребенка с прежней женой. [...]

Док-Кихот против Дульсинеи

Яков Кротов

Мужчина и женщина полюбили друг друга. Родился сын. Они разлюбили друг друга, мужчина ушел и силком забрал годовалого своего сына. Женщина подала в суд на мужчину (пусть отдаст сына), мужчину подал в суд на женщину (пусть ее признают сумасшедшей и оставят сына ему).

Обычнейшая житейская драма. Писать о ней в газете бессмысленно уже потому, что происходящее между тему, кто недавно любил друг друга, а теперь возненавидел, не поддаётся рациональным объяснениям.

Может быть интересен суд по такой тяжбе, сама тяжба слишком пошлая, как и всякое горе, чей масштаб превышает человеческое понимание. Впрочем, исход суда слишком легко предсказуем: ребенка отдадут женщине, если только (мы все же в России) блатные возможности мужчины не перевесят блатных возможностей женщины.

Может быть интересно отношение общества к такой тяжбе. Оно всегда двусмысленно. Патриархальное общество, конечно, осудит мужчину и однозначно отдаст ребенка женщине, но при этом назовет её дурой и самовиноватой. Зачем его полюбила? зачем его слушала и повиновалась ему как собачка, а потом травилась от любви? К мужчине патриархат отнесется с почтительным недоумением: другие всеми силами пытаются от детей избавиться, а этот благородный. Если кого и осудят, так это жену мужчины, которая принимает ребенка от любовницы в семью, но осудят тоже с примесью восхищения. Общество американского типа, более уравновешенное в половом отношении за счет феминистского перегиба, безусловно оправдает женщину как жертву насилия, но ребенка, возможно, присудит мужчине, причем безо всякого блата. А жену, которая принимает в семью украденного у любовницы ребенка, осудят категорически: и своего достоинства не соблюдает, и общеженского.

Может быть интересен конфликт и еще по одной причине, которая в данном случае налицо. Ребенка, предмет раздора, зовут Александр Минкин, и его отца так же зовут.

Безусловно, у пишущей и поющей братии масса проблем с женщинами и детьми, и эти проблемы обычно мало кому интересны. Богема как бы поставлена вне десяти заповедей. Ее разводы и страсти – лишь материал для творчества и развлечения поклонников. Но Минкин – Дон-Кихот среди богемы, он сражается за нас, обобранных и обманутых простых людей. Про него говорят (и пишут) много гадостей, обвиняя его прежде всего в продажности – видимо, потому что он обличает прежде всего продажность.

Обвинения в продажности бьют мимо цели, ибо странствующий рыцарь вполне может принять и золотое кольцо, и дачу, и высокий оклад. Если президент берет деньги за написанную им книгу, это подозрительно (ибо откуда у персоны с ненормированным рабочим днем время на литературные труды) и попахивает взяткой, даже если оформлено как гонорар. Если журналист берет деньги за написанную статью, это гонорар, даже если выдается как взятка.

Обвинения в дурном обращении с женщиной или в использовании блата, однако, -- дело другое и, увы, не только личное. Почему? Потому что не исполняется золотое правило этики, правило симметрии. Журналист обвинял других в давлении на суд – а теперь, судя по всему, давит сам. Иначе как объяснить, что милиция затягивает с возбуждением уголовного дела в связи с похищением ребенка, что прокуроратура использует тактику проволочек. Журналист называл других преступниками до суда, а когда дело дошло до него, напирает на то, что вот будет суд, тогда посмотрим. Журналист пеняет другим на отказ контактировать с прессой, а сам на просьбу дать какие-то объяснения отвечает отказом.

Конечно, блудить и воровать детей – дело частное. Но вот в Америке среди протестантов или чиновников правительства процент людей, читающих порнографические журналы, таков же, как и в обществе в целом, и никого это не волнует – нормальная раздвоенность. Однако когда с порнографическим журналом застукали протестантского телепроповедника Джимми Сваггерта, его опозорили на всю страну. В идеале современный обличитель должен быть даже не Дон-Кихотом, а Иоанном Предтечей, не имеющим не только любовницы, но и жены, питающимся диким медом и одевающимся в шкуру неубитого медведя. Таковы условия игры, и журналисты должны их сознавать, а не пытаться отмазаться разговорами про "частное дело".

Для кого-то Минкин кончится как доверенное лицо (а журналист всегда – доверенное лицо читателя) после этой истории. Для кого-то он кончился как журналист не сейчас, а когда стал много зарабатывать. Для кого-то еще раньше, когда написал проникновенный некролог генералу Судоплатову. Да, тому самому подручному Берии, которого наш советский суд защитил от обвинений в убийстве Михоэлса, потому что последыши Дзержинского отказались предоставить суду соответствующие материалы. Может быть, Минкин уже тогда предчувствовал, что когда-нибудь и ему понадобится самый гуманный суд в мире. Конечно, наш суд никогда бы не отнял ребенка у любовницы, чтобы отдать мужу с женой, но задним числом признать кражу ребенка у любовницы заботой о чаде – это, при определенном повороте событий, все-таки возможно. Только как бы на этом повороте не пострадал бы ребенок.

Журналист Александр Минкин украл сына у своей бывшей возлюбленной и теперь пытается увильнуть от ответа в суде

Яков Кротов

Историю уже эту разгласили во многих фельетонах, как Минкин разглашал грехи Чубайса, но Минкин поступает умнее Чубайса: вглухую отмалчивается.

Безусловно, у всей пишущей братии масса проблем с женщинами и детьми, но богема как бы поставлена вне десяти заповедей – она ведь и не претендует учить других морали. Ее разводы и страсти – лишь материал для творчества и развлечения поклонников.

Но Минкин – Дон-Кихот среди богемы, он проповедует нравственность, сражается за нас, обобранных и обманутых простых людей. И он попадает под железный категорический императив, золотое правило этики, правило симметрии.

Журналист обвинял других в давлении на суд – а теперь, судя по всему, давит сам. Иначе как объяснить, что милиция затягивает с возбуждением уголовного дела в связи с похищением ребенка, что прокуроратура использует тактику проволочек. Журналист называл других преступниками до суда, а когда дело дошло до него, напирает на то, что вот будет суд, тогда посмотрим. Журналист пеняет другим на отказ контактировать с прессой, а сам на просьбу дать какие-то объяснения отвечает отказом.

Загвоздка в том, что за любовницу Минкина вступились не ради ребенка, а чтобы еще раз напомнить, какой Минкин продажный. Это обесценивает заступничество, потому что Минкин не подлежит суду, в том числе, нравственному, за продажность, ибо он никогда и не утверждал, что журналист должен быть бессеребренником. Круговорот ханжества продолжается, ибо и обвинители Минкина совершенно не бессеребренники, и обличают безнравственность не всегда, а только, когда им это выгодно по политическому или другому расчету. [...]

Елена Рыковцева : Бедные и богатые в России через 100 лет после социальных революций. Для кого из них лучше приспособлена современная Россия? Об этом мы говорим сегодня с обозревателем газеты «Московский комсомолец» Александром Минкиным.
Александр, случилось техническое чудо - с этой минуты наши читатели, наши слушатели могут не только слышать вас, но и видеть.

Александр Минкин: И это ужасно, это отвратительно. Потому что люди устроены таким образом, что глаза для них важнее ушей. И когда они что-то видят, у них слух отключается. Они разглядывают человека: как одет, как причесан, косой, слепой – не важно. Они даже не слышат, что он говорит. Я считаю это проявлением всемирного безумия, когда вместо текста люди начинают разглядывать, как выглядит носитель этого текста, извините.

Елена Рыковцева : А я-то считала, что все будет наоборот, что те слушатели, у которых не было до сих пор компьютера, услышав по радио, что вы теперь в трансляции, сломают радио, купят компьютер и будут смотреть вас в картинке.

Александр Минкин: Я уверен, что я не отношусь к тем, на кого людям интересно смотреть. Я думаю, я каким-то образом отношусь к тем, кого интересно читать, ну и немножко слышать.

Елена Рыковцева : Тогда все-таки поговорим на тему, ради которой мы собрались, - бедные и богатые в России. Мы неслучайно выбрали эту тему, потому что 7 ноября случилось вчера - праздник социальной революции. И Александр Минкин высчитал, что нынче как раз 100 лет после социальных революций. Александр, расскажите, как вам это удалось.

Александр Минкин: Случайно. Мы - в 2011 году, а если взять революцию 1905-го и 1917-го, 5 + 17 – 22, а пополам – 11. То есть 1911 год – это точная математическая середина между двумя революциями. И мы находимся в точке, которая ровно на 100 лет отстоит от места между двумя революциями. Я не готов выискивать все загадочные, таинственные знаки судьбы, тем не менее, мы находимся сейчас через 100 лет после промежутка между двумя революциями. И начинаешь думать: ну да, тогда тоже было довольно гнилое время, называлось оно «реакция», когда власть дубинками разогнала первую революцию, все скисли, писали стихи: «Давайте спать и хныкать, и пальцем в небо тыкать», - это Саша Черный. Ну а потом – бездарная война. Кстати, перед этим тоже была бездарная война – мы проиграли Японии. И начинаешь искать аналогии невольно: мы же проиграли Чечне, если мы платим ей контрибуцию, если они гордо топчут любые площади в любом месте Российской Федерации. Власть нам подает ситуацию в Чечне как нашу победу, но это бесстыдное извращение фактов. До войны в Грозном 60% жителей были русские, а сейчас – ноль. В результате победы – ноль. Так вот, гибель флота тогда. А у нас не только «Курск» утонул, но еще какие-то лодки и корабли. Что-то продали, что-то «распилили». И невольно получается, что мы забуксовали совсем. И тогда нам предстоит то, о чем только что сказал Ходорковский в ответах на вопросы, которые ему передали: судя по всему, эта власть не сумеет справиться сама с собой, и что задача интеллигенции – смягчить то ли ход, то ли последствия революции. Опа! Сейчас вам смягчит интеллигенция! Она и так-то уезжает. А чем сильнее будет пахнуть революцией, тем быстрее она отсюда поедет.

Елена Рыковцева: А вас, уважаемые слушатели, мы спрашиваем: для кого больше приспособлена, на ваш взгляд, современная Россия – для бедных или для богатых? И я бы хотела, чтобы вы рассказали о тех ситуациях, когда вы реально сталкивались с миром богатых.

Александр Минкин: Мне кажется, этот вопрос предполагает почти стопроцентный ответ, что, конечно, она приспособлена для богатых.

Елена Рыковцева: А не факт. Может быть, им здесь плохо, неудобно рядом с вами.

Александр Минкин: Если бы они жили на одной лестничной площадке с нами или в соседних домиках. Но они живут совсем по-другому. У них свои резервации, и большая часть этих резерваций уже за границей. Просто там заборы пониже. Там не разрешают строить 5-метровые заборы. Они там покупают виллы, хотят отгородиться, а им говорят: «Нет! У нас штакетник – метр, от собачек». Но ситуация в России приспособлена для богатых. Только если мы будем говорить о воздухе, то все-таки воздух каким-то образом перемешивается и достается нам одинаково. Хотя в «Жигулях» один воздух, а в «Мерседесе» и в «Бентли» - другой. Там другие фильтры, другой комфорт, совсем другие подушки безопасности.

Елена Рыковцева : Теперь вот и воздуха вас хотят лишить. Ведь неслучайно возник у нас такой вопрос – вызван он вашей публикацией в газете «Московский комсомолец» под названием «Высочайшее бессилие». Посвящалась она вашей личной борьбе с проявлением олигархического шовинизма.

Александр Минкин: Как в капле воды, извините за банальность, в этой истории отражается вся современная Россия. Прямо на границе Москвы, в метре от Москвы уничтожают лес. Это Химки, но только не тот знаменитый Химкинский лес, за который вся планета уже вступалась, но не удалось, а это другое место в Химках. Это пойма реки Сходня. И вот там, к нашему изумлению, вдруг началась вырубка стремительная. Я первый раз об этом написал в августе, потом в сентябре, потом в октябре. По-моему, это четвертая заметка. Я пишу эти маленькие заметки, а заборы, стены растут стремительно, уже километровые заборы поставлены прямо через лес. Стены и заборы упираются прямо в реку. Какая водоохранная зона?! Какие законы Российской Федерации?! Эта территория стоит десятки, может быть, сотни миллионов долларов. Ее захватывает какое-то непонятное ООО «ПромАльянс». И на заборе, за которым валят лес, повесили плакат (единственное, что изменилось), на котором написано: «Постройка ограждения для уборки мусора». Вы что, лес хотите спилить, чтобы мусор убрать? Это просто издевательство! Местные жители, которые страшно возмущены, толпой ходили к префекту жаловаться. Но ходили-то они к префекту СЗАО, это Москва, а лес-то валят за границей Москвы. Мы что, в разных государствах живем? В Москве лес пилить нельзя, за каждый сучок тебя оштрафуют дико, за каждый кустик. А там валят сотни деревьев, валят гектарами. Так вот, жители громко возмущаются, а шепотом говорят: «Бесполезно. Это Винер получила».

Елена Рыковцева : Ирина Винер, знаменитый тренер?

Александр Минкин: Как говорят. В документах я ее не видел. В документе написано «ООО ПромАльянс». Но они же умеют называть свои щупальца как угодно. Все в один голос говорят, что это Винер. А заметки назывались: первая – «Свежее преступление», вторая – «Наглое преступление», третья – «Преступники наглеют». А теперь – «Бессилие». Потому что обращения к президенту не работают. Мы послали официальное письмо в Генеральную прокуратуру. Нам ответили, что прокурор же не может отнимать топоры и пилы, прокурор может затребовать документы и ждать ответа на свое требование. Наверное, месяц.

Елена Рыковцева: А кто выдавал разрешение? Местные власти?

Александр Минкин: Химкинская власть выдала разрешение. Но дело не в Химках, по всей России это происходит.

Елена Рыковцева: Но стройка-то законная?

Александр Минкин: Нет! Если вы купили документы, вы думаете, что они стали законными от этого? Вот сейчас был скандал, и у генерала Маркина, по-моему, из Следственного комитета отобрали диплом, потому что выяснилось, что он его получил жульническим образом.
Так вот, прокуратура может только писать бумажки и ждать ответа на эти бумажки, а потом отправлять своего чиновника. И что он там сделает? А лес валят ежедневно со страшной скоростью.

Елена Рыковцева: А что там будет?

Александр Минкин: Они хотят там построить жилой комплекс, 6-8-этажные дома, как говорят, прямо на берегу реки Сходня, попирая все законы. Ни одного слова в ответ! Четыре публикации.

Елена Рыковцева : Ирина Винер – это известный человек, тренер Алины Кабаевой, супруга Алишера Усманова, очень богатого человека, владельца Издательского дома «КоммерсантЪ» и так далее.

Александр Минкин: В том-то и дело! Я был уверен, что ей уже хватит на всю жизнь, и внукам тоже.

Елена Рыковцева: Дело даже не в этом. Я сейчас думаю о том, как получить их реакцию на это. Газета ваша выходит огромным тиражом. По идее, она уже все знает.

Александр Минкин: Я уже слышал реакцию. После второй или третьей заметки, где я в гневе назвал чиновников, которые разрешают такие вещи, дают визы на вырубку, «гадами»: «Эти гады за взятки готовы на все. Как будто они последний день живут здесь. Хапнуть и убежать, и гори огнем. Как следовательница, которая Магнитского засадила, а у ее мужа теперь оказались виллы на Лазурных берегах и так далее. Вот она набрала взяток и убежала. И эти то же самое». Так вот, я узнал, что после этой заметки в коридорах администрации Химок чиновники обиженно говорили (цитирую так, как мне рассказали): «Он назвал нас гадами. А что мы можем сделать? Нам позвонили и сказали, что приедет Винер, подпишите ей все». Вот я и написал, что слава Богу, что 150 лет назад закончилось крепостное право, а то нас вместе с землей ей бы отдали, с людишками.

Елена Рыковцева : Меня только смущает тот момент, что нигде здесь официально не фигурирует Ирина Винер. Но я полагаю, что она давно уже прочитала в вашей газете свою фамилию, и если бы это было не так, то опровержение последовало бы незамедлительно. Не было опровержения?

Александр Минкин: А может быть, оно придет, и засудят еще меня за это, вполне возможно. Но опровержения не было.

Елена Рыковцева : Но если даже придет и засудят, в этом будет какой-то толк. Тогда либо ей придется отказаться, видимо, от этой стройки, или кому-то взять на себя ответственность за эту стройку. Тогда хотя бы прояснится, кто тот таинственный человек, для которого законы не писаны.

Александр Минкин: Нет, не прояснится. И вы, Елена, и почти все слушатели, я думаю, живут в иллюзорном мире. Когда они что-то между собой обсуждают и возмущаются, им кажется, что здесь действуют какие-то правила. Нет! Вот «ПромАльянс» - никогда ты не узнаешь, где он зарегистрирован, кто его владелец. Будет только какая-то шаромыжная контора, какой-нибудь оффшор, где будет представитель, какой-то адвокат будет представлять интересы вот этого ООО. А собственники не раскрываются. Кстати, мы про многие компании узнаем иногда в результате каких-то катаклизмов случайно. Единственный, по-моему, в свое время ЮКОС раскрыл, кто собственник. Оказалось, что Ходорковский, Лебедев и так далее. А если вы возьмете какие-то другие структуры, то мы предполагаем, чьи они. Какие-нибудь «Пятерочки», «Перекрестки», какие-то сетевые магазины. Мы не знаем, кто владелец наших заводов, газет, пароходов.

Елена Рыковцева : Я посмотрела в прессе упоминания о компании «ПромАльянс». Их всего два за всю историю, и это очень странные упоминания. Первый раз я сочетание «ООО «ПромАльянс» увидела в истории хищения денег, выделенных на ремонт электросетей в Волгограде, посредством учреждения подставного ООО «ПромАльянс», зарегистрированого на двух московских бомжей. Может быть, это совпадение, может быть, другой «ПромАльянс». Это 2010 год. В 2011 году «Промальянс» также фигурировал в другой заметке – в газете «Ведомости», где говорилось о том, что Михаилу Зурабову принадлежит 15% Внешпромбанка, и еще о том, что увеличение капитала банка должны оплатить три компании, одна из которых называется «ПромАльянс». В качестве их бенефициаров выступают иностранные компании. Но ничего точно сказать не могу, тот ли это «ПромАльянс», я не знаю.

Александр Минкин: Мы все равно не докопаемся. Недавно власть пыталась узнать, кто владелец «Домодедова». Не узнали. «Домодедово» - это чья-то собственность. Чья? Невозможно узнать.

Елена Рыковцева : Теперь я расскажу историю из жизни бедных и богатых. Я совершенно случайно стала свидетелем того, как живется в людям центре Москвы. Мои друзья, которые живут на Якиманке, уехали на праздники. И мы с одной знакомой девочкой-школьницей, у которой были каникулы, переехали к ним пожить на выходные, чтобы спокойненько походить по музеям, не выбираясь из нашего далекого района. И тут столкнулась с тем, что такое жизнь в центре Москвы. Вы ничего не можете купить в магазине по нормальным ценам. Вы идете вдоль Якиманки, встречаете магазин за магазином, цены в которых зашкаливают, это бесконечные гастрономические бутики.

Александр Минкин: Буханка хлеба – 150-200 рублей.

Елена Рыковцева : И это бы ладно еще. Мы встречаем магазин, который называется «Глобус Гурмэ». Заходим как в музей. Нам по карману оказалась только вода. Но самое смешное в этой истории очередь, в которую мы встали. В одну кассу стояла женщина, в другую - мужчина. У женщины в тележке было меньше продуктов, поэтому мы встали за ней, чтобы быстрее. И пока стояли, естественно, мы наблюдали за цифрами, которые выбивались в обеих кассах. У женщины было уже 7 тысяч в тот момент, когда мы встали, а у мужчины – 25 тысяч. Когда мы купили воду, счет мужчины составлял уже 36 тысяч рублей. А девочка, с которой я гуляла, страстная поклонница японских кукол, она знает все цены, коллекции. И вот она говорит: «Боже мой! Это он за ужин «съедает» целого Сабика». (Сабик – это японская кукла, которая стоит тысячу долларов, ростом в 90 сантиметров, о которой мечтают все эти девочки) Она никогда не видела, чтобы люди тратили столько денег на еду. И дальше мы шли еще по каким-то магазинам... «Азбука вкуса», которую я до сих пор считала дорогим магазином, показалась просто столовкой по сравнению с «Глобусом Гурмэ».

Александр Минкин: Вы рассказываете обычную историю. В воскресенье вечером нам хлеба захотелось. Сын говорит: «Вечером в Ашан» не стоит идти – там гигантские очереди». Мы зашли в какое-то другое место, я не помню. Подошли к прилавку с хлебом – 165, 170, 200. Я говорю: «Ничего, Сань, как-нибудь перебьешься». И мы оттуда ушли без хлеба. Надо пояснить. У меня, конечно, были деньги, я мог купить, но у меня просто рука не поднимается за такие деньги покупать

Елена Рыковцева : И когда мои друзья вернулись, а это люди немолодые, и вовсе не богатые, я спросила: «Как вы здесь живете?!». Они говорят: «А мы не ходим по ближайшим магазинам». Они должны ходить на расстояние, по-моему, 2 километров до «Перекрестка». На станции метро «Полянка» есть магазин «Перекресток» с более-менее доступными ценами. И им нужно туда ходить за каждой бутылкой воды, за каждой буханкой.

Александр Минкин: Ну и для кого она приспособлена?..
Скажу об одной аналогии. Между этими революциями был царь Николай II, его звали Николашка, уж потом – Николай Кровавый, неуважаемый был. По свидетельствам современников, его не уважали. И высшее общество его не уважало, и низы не уважали, никто не уважал. И вот сохранился его дневник: «Пили чай, смотрели...». У меня нет «Twitter», я не пользуюсь. Но кто-то обратил внимание на удивительное совпадение с «Twitter» Медведева – такая же отвлеченная, дохленькая фиксация окружающей среды: «Смотрел футбол. Хорошая игра!». Какой-то ужас! Это вызывает оторопь. Не понятно, что это такое. Когда он оказывается на экране, жучит какого-нибудь министра, говорит: «Ай-ай-ай! Доколе?!», - ну, это еще как-то. Хотя он ужасно чеканит слова, демонстративно, отчетливо: «Это безобразие!». А эта чеканность только обнажает слабость.

Елена Рыковцева: А иногда сбивается на тоненький голосок - когда начинает объяснять, оправдываться, почему он не пошел в президенты.

Александр Минкин: А когда он начинает объяснять, сами конструкции его фраз такие тяжелые, он столько пытается накрутить всякие кружева... Беспомощный, слабый и при этом дико авторитарный, дико самовлюбленный, и все это видно. У меня через неделю выходит книжка «Президенты.ru». Помните, какие были ужасные баталии, что плохой, неправильный учебник истории написали, там не то, там не так. И у меня возникала мысль (глупость, конечно): «Эх! Надо бы написать учебник истории». И вот я подумал: все-таки я очевидец. Все, что было за последние годы, я видел своими глазами.
Наверное, одна из самых знаменитых фраз: «Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ», - Гоголь. И когда я увидел их на обложке своей книги втроем (художник сделал замечательную картинку), - вот эта птица-тройка, у меня вдруг возникла фраза: «Тройка» по истории России – Ельцин, Путин, Медведев». А вообще-то, наверное, «двойка» или «кол». Потому что ничего они не знают и не понимают. Они не понимают процесса, в котором являются существенными шестеренками. Они так руководят Россией, как детсадовский мальчик, которому только что показали, как ходят шахматы. Его уровень игры в шахматы – это «я туда, он сюда». Второго хода он вообще не видит и не понимает.

Елена Рыковцева: Все трое так руководят?

Александр Минкин: Они все так руководят Россией – на уровне только что узнавшего, что в шахматах надо ходить: я – туда, он – сюда. Гроссмейстеры видят, может быть, на 15-20 ходов. А наши не видят вообще, что творится. «Русские марши», которых некоторых шокируют, а некоторых пугают, - это результат их политики. Бегство капиталов – это результат их политики. Сумасшедшие цены – это результат их политики. А они даже не понимают. Платим Чечне дань. А зачем Ельцин начал войну в 94-ом году? Когда Ельцин за неделю до говорит публично с экрана: «У меня 17 вариантов мирного решения конфликта. Не будет никакого силового решения. Исключено!». А за день до дефолта он говорит: «Никакого дефолта не будет!».

Елена Рыковцева: Александр, если вы продолжите, никто не будет читать вашу книжку, потому что вы умудритесь за 5 минут втолкнуть в эфир все ее содержание.

Александр Минкин: Эх, такие потрясающие вещи остались за пределами этой книжки!..

Елена Рыковцева : Все-таки вернемся к теме бедных и богатых. Я хочу прочитать несколько писем, которые пришли по Интернету. Николай Алексеевич из Нижневартовска пишет: «Богатые в нашей стране объединились и защищают друг друга, нам остается сделать то же, ведь это так просто».
Согласны ли вы с тем, что богатые объединены в стране особенным образом, кроме заборов?

Александр Минкин: Они наняли себе охрану, заборы и так далее. И у нас в стране расплодилась чертовым образом охрана где попало. Например, такое государственное учреждение, как суд. Еще несколько лет назад ты просто входил и шел искать нужный кабинет. А теперь сидят три человека, стоит рамка металлоискателя. Вот кто нажился за эти годы – производители рамок.

Елена Рыковцева : Буквально вчера читала в газете историю как-то автодорожного происшествия. Какой-то джип наехал на другой джип, в котором находилась охрана… дочери адвоката Дмитрия Якубовского. То есть она – в одной машине, ее охрана – в другой. Кто эта девочка? Что это за люди? Фантастика! Везли ее в свой особняк в Одинцово.
«Доктор местный»: «Окружение и родственные отношения национального лидера дают исчерпывающий ответ на этот вопрос. Высокопоставленный чиновник, сделав карьеру по такому же принципу, отбирает из своих близких подходящих, поручает им самые хлебные проекты и имеет с них свой процент. Финансируется проект из подконтрольного банка или из бюджета. При круговой поруке, при любых нарушениях - полная безнаказанность».
Валентин Иванович из Иваново: «Из попытки построить в России справедливое государство так ничего и не вышло. Через 100 лет мы оказались у разбитого корыта. Как вы считаете, почему так произошло? Почему Европа заметно продвинулась к социализму, а у нас получилась неприличная карикатура на эту вековую мечту человечества?».

Александр Минкин: Мы – почти единственная страна из известных, где 100 лет назад, точнее – в 17-ом году, были отменены самые важные вещи. Были отменены закон и религия. Покажите еще такое место. Я думаю, может быть, найдете какую-нибудь Северную Корею. В Европе кто-нибудь отменял законы? Да, менялась власть. Была императорская во Франции, теперь республиканская. Но не было секунды, чтобы там были отменены законы последние 100 лет. Может быть, они там были отменены в то время, когда гильотина заработала. Религию отменили, закон отменили и отменили справедливость. Потому что когда человека убивают просто за то, что он священник, или просто за то, что его родители были аристократами... Его убивают не за то, что он виноват, а за то, что он родился в семье аристократов. Это несправедливо и незаконно. Были отменены базовые вещи. И очень долго страна жила при этом деле и рожала все новых. И наконец, те, которые еще застали старый режим, проклятое прошлое, проклятый царизм, они умерли. Те, кого не убили, просто вымерли естественным путем. И если посмотреть на историю культуры нашей страны, писатели ХХ века, которых мы признаем талантливыми и так далее, советского времени – Булгаков, Катаев, Каверин и так далее – все они родились до революции. Ильф и Петров. И даже если они были еще малы, то формировала их семья, которая выросла до революции, то есть во времена закона действующего. Бродский считается гениальным поэтом, Нобелевская премия, он родился в 41-ом. А это значит, что его родители, его дед с бабкой, может быть, какая-нибудь нянька, они были еще из тех времен. А вот те, которые начали рождаться уже с 50-х, - это люди, у которых только бабушки и дедушки несли еще какие-то понятия. Но понятия эти выжигались каленым железом.
И наконец, сейчас рождаются дети, которых воспитывает уже не семья, а телевизор. Потому что папа и мама с ребенком полчаса, если они на работу ходят, а телевизор с ним круглосуточно. И вот сейчас растет совершенно другое население. Они внешне очень на нас похожи – две руки, две ноги, один нос, два глаза. Но устройство мозгов, понятий... Совсем недавно в московской школе у мальчиков 2-го класса спросили: «Кем ты хочешь стать?». Ответы разделились. И ответов было два. И никаких космонавтов. Менты и футболисты. А в переводе на русский язык сегодня – это деньги. Футболист – это никакая не слава, это миллионы в год.

Елена Рыковцева: Ну, тогда бы они говорили: «Абрамовичем хочу стать».

Александр Минкин: Они же не читают «Новую газету», они смотрят телевизор, где играют футболисты. И им говорят: «Этот парень – 15 миллионов в год, а этот – 30 миллионов в год». Абрамович их не интересует, а вот футболисты у них на глазах. И менты у них на глазах. Дети видят и слышат все. Когда какой-нибудь унтер едет на «Лексусе», на который по его зарплате надо 100 лет работать... Все.

Елена Рыковцева: Я прочитаю SMS-сообщения. Роза пишет: «В нашем доме под нами живут богатые люди, и они нас так замучили, что мы скоро пойдем голосовать за коммунистов. На протяжении целого года долбят, заливают нас, и никакого возмещения ущерба, сделать с ними ничего не можем. У них все куплено». Роза, они не богатые, если живут с вами в одном доме.

Александр Минкин: И если они живут под вами и вас заливают, то это нарушение законов физики уже.

Елена Рыковцева : «В фильме «Елена» гениально отображено расслоение, которое может привести в итоге к партизанской войне в «московских джунглях». Ничего не гениально. Я не согласна. Я считаю этот фильм слабым, мне кажется, абсолютно дутая история с фильмом «Елена», сценарий которого укладывается ровно в одну строчку вашего пейджерного сообщения.
«Я против уравниловки социализма, не против богатых, но против правового беспредела. Богатейший Медведковский лес в районе Северного Медведкова в Москве испоганен строительством коттеджей с заборами», - из Москвы пишут. Конечно, люди описывают то, что они видят. Вы видите, что происходит в Химках, а они видят то, что происходит в Медведково.
Кстати, еще одно из моих впечатлений от центра города. Я в те же выходные записалась на экскурсию «Архнадзора», которую он проводил по Китай-городу, где огораживают Старую площадь железным забором, потому что туда переселили чиновников из администрации президента. Это невероятно впечатляющая экскурсия! У вас на глазах возводится чугунный, на века, забор, который огораживает огромный исторический кусок. Это почище ваших Химок. В центре Москвы, и на глазах у всех нас.

Александр Минкин: А где люди, которые должны были выйти и смести это все к чертовой матери?

Елена Рыковцева: «Где эти люди?» - на этом мы завершаем программу «Час прессы» на волнах Радио Свобода.

Он посчитал, что его патрона оскорбили, и заставил главного редактора «МК», напечатавшего этот текст, покинуть пост главы председателя Общественной палаты Подмосковья. Строго говоря, до этого скандала о существовании такого объединения мало кто знал, и вряд ли эта деятельность губернатора Воробьева отразится на репутации редактора Павла Гусева. А вот началась ли настоящая атака на саму газеты, Лика Кремер и Дмитрий Казнин узнали у автора статьи «Милостивый государь» Александра Минкина.

Кремер : Это атака на вашу газету «Московский комсомолец?»

Минкин : Это атака на газету, безусловно, но началась она не вчера и не позавчера. Она началась гораздо раньше. Мы видели, как Дума на нас напала за заметку о политической проституции, хотя там ничего оскорбительного не было, поскольку речь шла о политике. То же самое и здесь. Но мне кажется, что вы не очень точно мою заметку поняли. Она не про олигархов и даже не про Ходорковского. Я писал о том, что помилование коснулось Ходорковского, амнистия коснулась Pussy Riot, но не коснулось никакое милосердие тех детей, которым запретили усыновление за границу, в том числе больных сирот, которых здесь никто не усыновляет и не могут лечить. Их помилование не коснулось. Что же это за милосердие, которое под давлением спустя 10 лет выпускает взрослого волевого мужчину и оставляет в немыслимых страданиях детей, которые ни в чем не виноваты. Они переживают адские муки каждый день год за годом всю свою недолгую жизнь. Те из них, кому удается уехать, иногда даже становятся чемпионами параолимпийских игр, им делают искусственные ручки и ножки, исправляют лицо. Вот о чем текст.

Казнин : Но там также речь идет и о том, что все олигархи должны быть…

Минкин : Нет, это проходной момент.

Казнин : Это ведь мнение, которое высказывается…

Минкин : Это не мнение, это факт. Ничего Ходорковский и его коллеги по «ЮКОСу» не делали такого невероятного. Это делали все, кто приватизировал тогда.

Казнин : Строго говоря, это же сейчас не доказано судом.

Минкин : Вам нужно решение суда? С каких пор нам нужно решение суда, чтобы узнать, что дважды два четыре? Вот что их задело – пожелание мое новогоднее, потому что в новогоднем пожелании написано: «Поскольку никаких христианских чувств к людоедам и мучителям детей мы не испытываем, то от души желаем им подавиться шампанским в ночь на Новый год». Независимо, родные родители или приемные, белые или черные, русские или американские – это написано про мучителей детей. Если кто-то на это обиделся, он признал себя?

Казнин : Любопытно, что Андрей Воробьев не был замечен в каких-то эпатажных громких…

Минкин : Кода я узнал, что Воробьев сделал это заявление, что статья дико хамская и оскорбляет президента… Во-первых, формально он не прав, потому что оскорбление – это Уголовный кодекс. Но первое, что меня начало беспокоить, — это он сам возмутился или его попросили. Знаете, как бывает? Ну-ка изобразите нам народный гнев.

Казнин : Почему его попросили? Есть депутаты Госдумы, к которым кстати вы обращаетесь.

Минкин : Это не ко мне вопрос. Воробьев же очень серьезный человек, губернатор Подмосковья, политически очень опытный. Это его заявление придало этой публикации вес, которого она не предполагала. Это как с Pussy Riot. Если бы их не посадили, разве они были бы во главе планеты всей?

Кремер : Кроме Андрея Воробьева кто-то отреагировал так же резко на этот материал? Может быть, вам кто-то звонил, писал? Или это единственный защитник президента?

Минкин : Если любого человека что-то возмутило и оскорбило, он немедленно об этом говорит. И чем больше времени проходит, тем он больше остывает, и все проходит. Заметка вышла позавчера, в среду, а на сайте появилось вечером во вторник, и было время, возмущение вдруг возникло в четверг. Это немножко поздно для искреннего возмущения. Кто-то принял решение…

Кремер : Может быть, это конспирология? Может быть, он просто увидел газету позже. Кто-нибудь кроме Андрея Воробьева попытался вступиться за президента?

Минкин : Есть такая формула «осведомленные источники». Осведомленные источники еще в среду сообщили, что в администрации ужасное возмущение. Я специально принес сюда Конституцию России. Статья 29 «Каждому гарантируется свобода слова и мысли», и здесь написано, что нельзя, пункт 2: «Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть или вражду».

В этой заметке, где написано, неважно родные или приемные, белые или черные, российские или американские – я даже не ожидал, что я так точно соблюдаю Конституцию. В этой заметке нет возбуждения никакого различия. Зато то, что они делают сейчас, это прямая атака на конституционные права. Это разве первая атака? Они каждый раз находят, чем объяснить. Когда уничтожали НТВ, это были долги Газпрома. Когда уничтожают что-то еще, то опять какие-то хозяйствующие субъекты сталкиваются. А иногда просто люди покупают средства массовой информации, какую-нибудь известную солидную газету со столетним стажем, и через несколько недель она превращается в ничто, сохраняя титр.

Кремер : Вы предчувствуете, что это произойдет в ближайшее время с «Московским комсомольцем»?

Минкин : Я надеюсь, что нет. Но мы поперек горла, потому что мы остались в России одна-единственная газета, которая никому не принадлежит: ни государству, ни губернаторам, ни олигархам.

Казнин : Вы говорили с Павлом Гусевым на эту тему сегодня?

Минкин : Он в отпуске, он улетел до скандала. Так случилось. Может быть, они специально знали, что он улетает, дождались, пока улетит, и начали скандал. Так бывает тоже.

Казнин : Скорее всего, на этом не закончится. Если будут требовать от вас извинений, вы готовы к этому?

Минкин : Здесь цитируется, в этой статье, «Преступление и наказание» Достоевского, «Баллада о царской милости» Киплинга, и до сих пор при всем скандале никто не сказал, а какое точно место-то возмутило. Может, Киплинг, а не я? Может быть, Достоевский, который предлагает Раскольникову фальшивую явку с повинной? Он говорит, покайтесь, а я вам все так подделаю, что будет как будто настоящая явка с повинной. Мы сейчас готовим книгу стихов Аронова, который работал в «МК» тысячу лет и остался почти неизвестен. Стихотворение «Волк»:

И нет свободы.
И Волк в степи —
Просто на самой большой цепи.

И когда, уйдя в свою степь
Он садится выть на луну,
На что он жалуется –
На цепь
Или на её длину?

Предыдущая статья: Валютный курс и методы его регулирования - Финансы, денежное обращение и кредит (Мягкова Т Следующая статья: Борец Ботаническая характеристика борца